Сочинение по тексту катаева вспоминаю как в середине

Dating > Сочинение по тексту катаева вспоминаю как в середине

Download links: → Сочинение по тексту катаева вспоминаю как в середине → Сочинение по тексту катаева вспоминаю как в середине

Планеты, подобной нашей Земле, такого «обжитого, уютного островка», возникшего в «угрожающем океане неизвестности», в просторах огромной Вселенной не существует. Она полна светлой и чистой любви к своей семье, и во имя спасения своих родных от голодной смерти Соня получает «жёлтый билет».

Сайкин осознает, что он не дождется сочувствия от провизора. Автор представляет себе, что бы произошло, если бы все книги вдруг исчезли, и сравнивает эту катастрофу с внезапном исчезновением электричества. Автор приводит примеры переносов памятников с места на место, которые в какой-то момент переехали, «как шахматные фигуры». В нём рассматриваются языковые особенности текста. Сочинение на тему: «Однажды весной, проезжая по Васильевскому острову в Петербурге, Петр Первый увидел в саду…» ВАРИАНТ 11... Он мог спасти свою жизнь, ему предлагали побег, но он отправился на смерть вместе со своими учениками, потому что он не мог их бросить в эту ужасную минуту. Именно проблеме исчезновения памятников культуры и искусства посвящён текст Валентина Катаева, русского писателя и журналиста. » И именно в этом заключена главная правда о войне, о Победе, о подвиге. Призрачный мир в ней даёт то, чего не может дать реальный - возмездие. У Чингиза Айтматова в его романе «И дольше века длится день…» приведена легенда о манкуртах — людях, которых пытками лишили памяти. Катаева, посвященном детям, два аспекта, детский и взрослый, сосуществуют. По мнению ученого, чтение должно быть «бескорыстным».

Герой не оправдывает себя. Этот важный вопрос волнует писателя Ю.

Проблема исчезновения памятников. По В. П. Катаеву - ВАРИАНТ 31 Каждый, кто изучал историю, знает, что в ней найдутся и героические страницы, и трагические.

Это и знак изменений в обществе, и в то же время попытка уничтожить память. Именно проблеме исчезновения памятников культуры и искусства посвящён текст Валентина Катаева, русского писателя и журналиста. Автор приводит примеры переносов памятников с места на место, которые в какой-то момент переехали, «как шахматные фигуры». Писатель считает, что тем, кто привык видеть памятник на старом месте, он по прежнему здесь видится, но уже как своего рода призрак. Еще большую горечь у В. Катаева вызывает уничтожение памятников нашей истории. В качестве примеров таких невосполнимых потерь писатель называет Страстной монастырь и Водопьяный переулок вместе с их архитектурными сооружениями. Автор текста и их сравнивает со своеобразными призраками. Автор считает, что уничтожение памятников не только искажает облик городов, но и разрушает историческую память и наполняет горечью души людей. Я во многом согласен с автором текста. Действительно, люди, привыкшие видеть ныне снесённые памятники архитектуры, чувствуют свою потерянность от их исчезновения. Но ведь может быть и ещё хуже: те, кто никогда не видел этих памятников, так и не ощутят свою связь с ними и с теми историческими событиями, свидетелями которым были эти сооружения. В любом городе старожилы могут поведать о таких «призраках» церквей, домов, парков. Для тех, кто помнит эти места, они всё ещё реальны, и пустота на этом месте вызывает чувство пустоты в душе, а реальность и воспоминания словно бы смешиваются, как в «Петербургских повестях» Гоголя, о котором Катаев упомянул в своём тексте. В каждой из этих повестей действительность смешивается с иллюзиями, и призрачный мир часто лучше и справедливее, чем мир реальный. Например, без призрака чиновника, срывающего шинели, повесть «Шинель» так бы и не приобрела законченный вид. Призрачный мир в ней даёт то, чего не может дать реальный — возмездие. Проблема гибели памятников архитектуры ставятся многими писателями. Мне вспоминается рассказ Василий Шукшина «Крепкий мужик». На протяжении небольшого эмоционального произведения мы наблюдаем за противоборством «крепкого мужика» и сотрудника музея, пытающегося спасти памятник. Грубая сила побеждает, но пользы от этого не выходит: использовать обломки для хозяйственных нужд не удаётся. Это заставляет нас задуматься о том, что разрушение исторических памятников, даже ради благой цели, не может помочь в решении нашей проблемы. Наоборот, помочь человеку может его историческая память. Автор описывает, как он тоскует оттого, что на Тверском бульваре нет больше памятника Пушкину и Страстного монастыря. Писатель испытывает ощущение пустоты. А в предложениях с 23 по 33 он говорит о том, какую грусть он испытывал после того, как исчез Водопьяный переулок вместе со всеми домами, которые его составляли. Это было неприятное чувство, как будто бы во сне, когда не понимаешь, где твой дом. Автор считает, что памятники архитектуры — это часть нашей истории, часть культуры человека, и утрата даже наименее важных из них всё равно очень болезненна. Ведь это утрата части нашей истории, того, что составляет понятие дома. Трудно не согласиться с автором. К сожалению, за последнее время уничтожено, разрушено, особенно в советские времена, много уникальных памятников. Но память живет не только в сердцах и умах людей — память живет и в материальной культуре. Некоторые явления материальной культуры специально существуют для напоминания. Примером таких вещей могут служить памятники и, конечно, кладбища. Надгробия на них специально существуют для того, чтобы напомнить о каких-то людях, которые когда-то жили. Может быть, их давно забыли, но память, воплощенная в камне, будет напоминанием на протяжении многих поколений. Именно поэтому в повести Валентина Распутина «Прощание с Матёрой» женщины с таким ужасом восприняли уничтожение кладбища. Они понимали, что вскоре весь остров будет затоплен водой, но разгром кладбища воспринимался ими как нечто совершенно особое — как попытка уничтожить память людей. Человек перестает быть собой, когда он теряет память. Мне вспоминается легенда о манкуртах, которую рассказывает Чингиз Айтматов в своём романе «И дольше века длится день…» Манкуртам с помощью специальной пытки уничтожали память; они забывали свое имя, имена своих родителей. Манкурты были идеальными рабами: человеку, у которого нет памяти, не нужна свобода, ему требуется только пища, вода, отдых. Других мыслей в него нет, потому что личность во многом формируется памятью. К сожалению, в советские времена многие памятники архитектуры, особенно это относится церковному зодчеству, были разрушены. Одни из них были вовсе снесены с лица земли, как тот же самый Страстной монастырь, упомянутый в тексте Катаева, другие сильно пострадали, так как их не восстанавливали, использовали не по назначению, например, устраивали в них склад или общежитие. Хорошо, что сейчас многие памятники архитектуры восстанавливаются. Это восстанавливает историческую память нас всех. Это может быть маленькая, сохранившаяся с давних времен часовня, в которую съезжаются все жители соседних городов, или возвышающаяся над землей церковь, с большими, красивыми куполами, которые видно с любого уголка города. Памятники поэтам и художникам, огромные силуэты и маленькие, скромные бюсты, а также сохранившиеся старинные усадьбы — все это наполняет мир и остается важной составляющей нашей жизни. Но какую именно роль играют памятники истории и культуры в жизни человека? Катаевым мы попробуем ответить на этот вопрос, поднятый им данном тексте. Рассказчик повествует нам о том, как болезненно переживал он «эпоху перестановки и уничтожения памятников». Жуткий дискомфорт и даже внутреннюю пустоту принесло ему отсутствие Пушкина на Тверском бульваре. Те действия, которые совершала в тот период та самая «незримая всевластная рука», навеивали герою текста лишь «пустоту, с которой трудно было примириться». Уничтожение исторических и культурных памятников приравнялось для него с «другим измерением» — когда, вроде бы, все вокруг знакомо, но вместе с тем незнакомо, пусто и противоестественно. Катаев считает, что памятники истории и культуры — это та часть исторической памяти, которая создает неповторимый облик города. Она вмещает в себя всю ту совокупность деталей, исторических событий и фактов, за которые мы и ценим каждый отдельный город нашей необъятной Родины. Невозможно не согласиться с мнением писателя. Действительно, исторические и культурные памятники — это постоянное напоминание о насыщенном прошлом нашего Отечества. Уничтожая их, мы, в первую очередь, уничтожаем тот облик, ту атмосферу, за которые мы и любим свой родной город. И дело даже не в красоте и величественности тех каменных силуэтов, которые зачастую пытаются заменить более новыми и усовершенствованными «пародиями», — дело в их историческом прошлом. И потому любое обветшалое. Об этой проблеме рассуждает в своей статье «Любовь, уважение, знание…» Д. Автор пишет в ней о том, что «…утрата любого памятника культуры невосстановима…», потому как ни один современный памятник не может заменить своим прошлым тот монумент, который ни одно десятилетие радовал и вдохновлял людей, потому как «…материальные приметы прошлого всегда связаны с определенной эпохой, с конкретными мастерами…». Писатель считает, что уничтожение культурных и исторических памятников — это показатель неуважения к прошлому своей страны. О роли памятников в жизни человека пишет и А. Пушкин в своей поэме «Медный всадник». Памятник в поэме не является неодушевлённым предметом, а, наоборот, символизирует образ Петра I и представляет собой живое существо, способное наполняться «великими думами». Этот самый Медный Всадник, как в жизни, так и в поэме, воплощает в себе противоречивый образ Петра — с одной стороны, мудрого деятеля, с другой — самовластного императора. Он является ярчайшей деталью, из которых и состоит Санкт-Петербург и благодаря которой жители нашей страны так любят этот город на Неве. В заключение хотелось бы еще раз отметить патриотическую важность сохранения памятников истории и культуры. За каждым из нас стоит неоспоримая задача — передать своим потомкам любовь к истории своей страны, а памятники и строения с глубокой историей являются непосредственными нам в этом помощниками. Исходный текст в полной версии для сочинения ЕГЭ 1 Вспоминаю, как в середине двадцатых, разговорившись, подошли мы к памятнику Пушкину и уселись на бронзовые цепи, низко окружавшие памятник.